Мы едем опять в горы. На этот раз не такие высокие, но зато более глубокомысленные. На полуострове Кии, что южнее Осаки, священные места щедро разбросаны еще с доисторических времен и связаны воедино паломническими тропами Кумано Кодо. Уже чуть ли ни в 10-м веке, по Кумано Кодо топтались туда сюда желающие найти свой истинный путь.
Торопимся на поезд. Сережа замечает: "Что-то ты много нервничаешь и суетишься." Я спохватываюсь: "Ох и правда. Чего это я? Ладно, давай я не буду этого делать. Но тогда ты отвечаешь за расписание поездов и выбор маршрута, годится?" И с серьезным видом даю ему в руки телефон, карту, достаю из сумки путеводитель. "Уф, и правда, что-то я много суечусь, возьми, наконец, все на себя." "Дорогая, что ты, я всем доволен. Нервничай себе на здоровье." "То-то же." Нервничаю я видите ли сильно.
Вот вам замечания моего мужа к предыдущему тесту. Про кимоно и японок. Ношение кимоно - это искусство. Гейдзин(ка) не обладает нужной формой ноги и нужной походкой. Походка должна быть немного косолапой и очень мелкими шагами. Когда американка напяливает кимоно, она шпарит в нем как в сланцах или кроссовках широченными шагами, и это выглядит убого. Японская женская нога - это особая тема. Кроме того, что стопа традиционно очень маленькая, сама нога очень отличается от европейской. У японок кривые ноги. Но не просто кривые- колесом или еще как. Они красиво кривые. Да, и вот так бывает. Я бы даже сравнил их слега со стволиками японских бонсаев. Ну и конечно взгляд. В кимоно нельзя открыто и прямо пялится на встречных - поперечных и на весь белый свет. В нем надо идти скромно потупив взор и лишь иногда мимолетно осенять происходящее вокруг легкой тенью улыбки.
Насчет красоты японок - у мужчин свой взгляд. Да, зубы часто не очень. Но в остальном, и мужчины и женщины очень красивые. Причем не по отдельности а в массе.
Про Достоевского внутри. Внешняя сдержанность, этикет вынуждают людей сдерживаться. И именно это приводит к тому, что внутри, в головах зреет, нагнаивается не пойми что. Вся эта фантастически жестокая урбанистическая проза - это Уленшпигель японской души.
Беру перо опять в свои руки. Сегодня нас ждет первый синкасэн.
В 11 часов гора загудела. Со всех концов слетаются посетители, которые по китайской традиции галдят галдят галдят. А мы продолжаем бороздить китайские ступени. Ступени, ступени, китайские ступени. Вверх по ступеням, вниз по ступеням.
Встаем в 4 утра, в пять уже едем в аэропорт Sogpan. Водитель такси чуть не уморил нас духотой и жарой, а попытка открыть окно приводила к тому, что машина тут же заполнялась ледяным воздухом. В конце он осмелел настолько, что включил музыку.
Аэропорт. На досмотре Сережа звенит, начинает шарить по карманам и протягивает мне паспорта - типа, на держи. Я беру паспорта, а под ними лежит зажигалка, которую он забыл вытащить из кармана кофты. Е-мое. Но никто этого не заметил, и мы пронесли в самолет зажигалку. Вот она хваленая китайская безопасность.
Мы и так должны были прилететь в Шанхай поздно, а прилетели на два часа позже. В полвторого ночи в шанхайском аэропорту Улиткины были атакованы таксистами, а Сережа даже нацелился начать с ними переговоры. Я строго: «Стопэ! Нам не сюда. Мы ищем официальное такси» «А где его искать?» «Где, где, искать нужно, где его искать.»
Даже ночью впечатляет количество и качество фантастических шанхайских автомагистралей. Повсюду царит 22-й век! Я не шучу! Муж: «Слушай, я ведь почти сел к этим частным водилам» «Ну, я же с тобой. Я не дам тебя в обиду. Держись за меня»
Я так и не поняла был ли Кэмерон в Национальном парке Улинъюань или просто видел фото. Но летающие горы Пандоры он писал отсюда. Понятно, что сложное слово Улинъюань, мы переименовали во всем понятное Аватар.
У меня в записях в этот день пропуск. Написано только, что ничего не успела и не смогла записать, так как было очень насыщено. Записывала уже в последующие дни. Да, в этот день было насыщено.
Побудка с позывными из школы. Лиричные китайские песни зовут на новые подвиги. В этом определенно что-то есть. Сегодня солнце, чистейшее небо, пруды опять сократились до своих первоначальных размеров. Как будто и не было никакой стихии. В солнечную погоду, конечно, гораздо интересней и веселей. Но нам нужно в дальнейший путь. Собираю на крыше не до конца просохшие вещи.
К виду холмов привыкаешь. Но почему-то страшно не хочется уезжать. Хорошо мы провели предыдущие два дня. Нам очень понравилось. Это я нашла романтичную фотографию на гоупро. Тут узнала, что Джоли с Бредом разводятся - разве не грустно?
Утром был ранний подъем под песни. Оказалось, что рядом расположена школа-интернат. И как и положено в коммунистической стране всеобщая побудка вместе с одухотворяющими песнями. Еще были какие-то речи. Может читали цитаты Мао. И маршировка и поднятие флага. Короче, прошлое возвращается.
Утром нам в окне чуть-чуть показали, какой у нас должен был быть вид. Ничего вид. Красивый. А если отвлечься от лежащей на кровати, то видно пруды, в которых китайцы денно и ночно что-то ловят.
Внизу нас ждал автобус, который должен был отвезти в столицу китайского карстового рельефа - Яншо. Вернее это был не автобус, а малюсенький пазик. Ну, он был не только маленький, но еще и тесный, душный и забитый китайцами с детьми. Еле протискиваемся по узкому проходу назад. Садимся, а на последнее место между нами ставят чемодан. О-па. Неожиданно. И как мы в этом будем 4 часа ехать?
Муж: «Слушай, ну, радуйся, это же не дар-эс-саламский автобус в Африке» (Я вам очень рекомендую почитать, я сама с невероятным интересом перечитала:)) «Ну, знаешь, я уже не в том возрасте, чтобы в таком положении ездить» «И что ты будешь делать, все оплатила уже, приходишь, а там дар-эс-саламский автобус. И ты такая - ребята, я уже не в том возрасте. Смирись и расслабься» «Ладно, ничего, главное, что меня пугает в автобусе, так это музыка. А здесь вроде музыки не предвидится, так что справимся.»
